Фильм Марины Мигуновой «Зеркала» обязательно приведет в негодование самых ревностных поклонников МЦ: и это не так, и другое – плохо, хотя биографически фильм все же верен, и речи киногероев составлены с учетом дневников, писем МЦ, воспоминаний Али Эфрон и т.д. Этот момент отрадно отслеживать, но только разве проверяя себя на знание Цветаевских текстов. А еще немного интересно отслеживать точность в быте Цветаевского бытия: ее юношеские очки с толстенными стеклами, нить бус с личных фотографий, знаменитое пресс-папье, клетчатое платье и, что самое чудесное, — вечные цветаевские серебряные кольца. Здесь была проделана большая работа.
Но дальше – сложно. Ведь даже будучи опытным цветаеведом, трудно понять, а что же в принципе хотел рассказать режиссер? Биографию? Может быть, но как-то не слишком в ней все понятно. Для начала – пугает какая-то излишняя театральность, или даже – нарочитость разговоров в фильме, особенно в первых двух частых, а в третьей уже к этому привыкаешь. Конечно, построение диалогов опиралось на дневниковые записи МЦ, но вряд ли они в жизни могли звучать именно так. Проза Цветаевой сама по себе – весьма специфична, к ней не просто привыкнуть с первого раза (но при перечитывании- одно удовольствие, насколько все просто написано, и точно). Биография повествуется как-то странновато, не все понятно, т.е. если зритель незнаком с биографией МЦ и реалиями того времени, и вовсе сложно следить за картиной, а ведь она идет 2 часа. Комментарии цветаеведа, сидящего рядом, отлично дополняли бы картину.
В целом, легко разгромить этот фильм: и Цветаева не Цветаева, и стишков маловато, и вообще – впечатление, что МЦ просто грубиянка и спесивая стерва, мучающая мужа (=св. Сергея Эфрона), Алю и Мура, да еще и не уберёгшая Ирину (младшую дочь, это на случай, если вдруг непонятными будут Алины слова в сцене ссоры, но ни сама Ариадна, ни где либо еще не упоминается, что дочь упрекала в этом Марину Ивановну, но как сценарный ход в биографической картине – быть может) и даже спать ложится в не растрепавшейся цветаевской прическе. А уж как принимает решение «вернуть творцу билет»… Словом, Поэта в Цветаевой и не видать, а все вроде как наслышаны, что она именно что поэт.
Но художественные фильмы (а этот к тому же и не заявлен как байопик) , видимо, не призваны иллюстрировать ЖЗЛ. Любой фильм на основе то ли чьей-то жизни, то ли события или даже стихотворения – это попытка личного осмысления этой жизни, события, стихотворения. И с этой точки зрения – данный фильм вовсе не претендует на жизнеописание Марины Цветаевой, а Мигунова – не Плутарх. Работа над фильмом шла шесть лет, и это у режиссера в фильмографии которого больше сериалов, чем художественных фильмов (фильмов на нетребовательного зрителя). А значит, все же рефлексировала Мигунова над судьбой МЦ, значит, для нее – это и личная тема. Потому что в фильме – ее Цветаева, а если бы было наоборот, — Мигунова могла бы сериал снять на эту тему, так проще, и придирок меньше будет.
Поэтому Цветаева – такая стройная до самой старости, в прямом смысле до смерти любящая близких, так стремительна в своих решениях и так прозорлива — в понимании сущности людей. Ведь сама Цветаева в письмах создавала и себя и своих адресатов, — наделяя их самыми возвышенными качествами и безмерно влюбляясь, сама сбрасывала их с высоких высот. Цветаева говорила, что никто ее не поймет — современники ли, потомки. И вряд ли Мигунова пыталась это сделать, но не побоялась показать, как сама смогла ее понять.
Но вот всякие кинокритики, т.е. обозреватели раздела «Новости культуры», пытаются и Цветаеву понять, и фильм Мигуновой разобрать… В одной рецензии потрясающие строки: «В ней (Цветаевой т.е.) вдруг возникает нечто АХМАТОВСКОЕ, что-то от Зинаиды Гиппиус, от других…» Как это в Цветаевой – и вдруг ахматовское?! Уж если валить, так все в кучу? Где Цветаева, там и Ахматова, — наоборот? Как обычно, праведное от грешного не отличая.
И еще маленькая деталь. Снят фильм замечательно, свет, цвет, кадр — не придерёшься, все выверено. Но как-то, как знатоки красот говорят, сильно уж зафотошоплено. Странно, что ныне фильмы можно упрекнуть в таком. Но ощущение именно такое. И Пастернак – не пастернаковый, а очередная типовая игра актера Князева еще со времен сериальных «Простых истин».
Словом, замахиваться на ЖЗЛ – себе же хуже. Всякое вглядывание в эти жизни как бы заранее обречено на компетентную критику критика.